Царь саул. Саул первый царь израильский Правление саула

Первый царь – Саул Однажды Господь сказал Самуилу: «Завтра в это время Я пришлю к тебе человека из земли Вениаминовой, и ты помажь его в правителя народу Моему – Израилю, и он спасет народ Мой от руки Филистимлян» (1 Цар. 9.16). Когда Самуил увидел приближающегося к нему Саула,

10. Самуил и Саул: последний судья и первый царь Последний судья: рождение Отношения Бога и Его избранного народа, какими их описывает Библия, напоминают отношения родителя и ребенка. Сразу после Исхода из Египта Бог через Моисея, а потом через Иисуса Навина давал

Первый царь: избрание Самуилу такое требование было не по душе, не понравилось оно и Богу. До сих пор только Он мог называться Царем Израиля – народа, который Он спас из Египта, в буквальном смысле слова создал из толпы рабов, как Адама – из земного праха. Но Он позволил

Первый царь: отвержение Саул вел достаточно успешные войны с соседними народами. Казалось бы, израильтяне получили именно то, чего искали: царя, который организовал свой народ и повел его от победы к победе. Конечно, при отсутствии центральной власти о подобных успехах

Первый царь: бесславная гибель Тем временем Саул отправился на очередную войну с филистимлянами. Он чувствовал, что его положение пошатнулось. К тому времени Самуил, когда-то помазавший Саула на царство, уже умер, но Саулу все же хотелось получить от него совет и

Саул - в Ветхом Завете, первый царь Израиля после возвращения евреев из Египта. Он был помазан на царство пророком Самуилом, когда народ потребовал дать ему царя.

Библия изображает Саула рослым и красивым человеком, храбрым в битве и простым в обращении. Но временами на Саула нападали тоска и уныние, он делался мрачен и жесток. Приступы меланхолии прогоняли лишь звуки музыки искусного гусляра Давида из Вифлеема. Давид, прославился победами над филистимлянами и Голиафом, женился на дочери Саула, был другом его сына Ионафана, ему благоволил народ. Это вызывало зависть и злость Саула. Но вскоре Саул сам вызвал гнев пророка Самуила. Самуил предрек гибель дому Саула и тайно помазал на царство Давида как преемника.

Еврейское царство в то время подвергалось частым нападениям. Перед очередным боем Саул пытался узнать исход сражения, для чего обратился к аэндорской волшебнице. Она вызвала дух Самуила, который предрек Саулу и его сыновьям гибель на поле боя. Так и случилось.

Гаврила Державин
Целение Саула

Саул, Сиона царь, сын Кисов, волю Бога
Взгордясь презрел, тем власть Его уничижил.
Господь средь гнева яра, строга,
Блестящее лице с Саула отвратил
И рек: "Поди, злой дух! круши его".
Глаголом сим вострепетали бездны,
Сквозь пропасти подземны
Со огненна одра покоя своего
Восстала злая Месть и идет на Саула.
Пук лютых стрел на ней за плечьми среди тула
Вися гремит, как гром вдали, - и перед ней
Отверзлись ржавые со скрипом ада двери,
Из коих зависти и злобы бледны дщери,
Боязнь, и грусть, и скорбь, и скука, и тоска,
Змеистых клочья влас вкруг ней, как облака,
Пустив на ветр, летят в призраках черным роем:
Те с скрежетом зубов, те с хохотом, те с воем,
Как враны, волки как на труп с лесов, степей
Стадами гладными на казнь бегут цареву.
Средь крику их и реву
Унынье дикое безмолвно, тяжело,
Густой подобно мгле, на грудь, на очи, на чело,
На дух преступника, на сердце налегло,
Огнем всю внутренность, тоской смертельно жгло;
И ночь и день его терзая угнетало,
Мечтами ужасало.
Почувствовал, почул
Еговы гнев Саул.

Веселья от него повсюду удалились
И утучняющий спорхнул от веждей сон,
По ссохшимся щекам потоки слез катились,
И был как тень, как остов он.
В размученном таком, тревожном состояньи
Друзья вокруг его во плаче, во стенаньи
Вещают, что пастух, по имени Давид,
Болезни тяжкие бряцаньем струн целит;
Что арфы громкие и тихозвучны тоны
Волшебством некаким обворожают слух,
Покоят, веселят, лелеют, нежат дух
И прогоняют грусть, задумчивость и стоны,
И словом, мочной что гармоньи сладка власть
Удобна исцелять болезнь и всяку страсть.
Поспешна повелел звать сына Иессея.

Певец пришел, и хор с ним пред него,
И зря, что на одре царь, взором пламенея,
Лежит и день клянет рожденья своего,
С созвучностию струн, касаясь чуть ушес,
Двугласну тихо песнь вознес:

О Боже! поспеши
Сердечный внять мой глас,
Скорбь царску утиши,
Отри потоки с глаз
И просвети Твое лице
На блещущем его венце.

Виждь, стрелы, Судия,
Твои его разят,
Как лютая змия,
Лиют во сердце яд.
О Боже! поспеши,
Скорбь царску утиши.

Внимает песнь монарх; но сила звуков, слов
Так от него скользит, как луч от холма льдяна;
Снедает грусть его, мысль черная, печальна.
Певец то зрит - и, взяв других строй голосов,
Поет уж хором всем; но сонно, полутонно,
Смятенью тартара, душе смятенной сходно:
На пустых высотах, на зыбях Божий дух
Искони до веков в тихой тьме возносился,
Как орел над яйцом, над зародышем вкруг
Тварей всех теплотой, так крылами гнездился.
Огнь, земля и вода и весь воздух в борьбе
Меж собой внутрь и вне беспрестанно сражались,
И лишь жизнь тем они всем являли в себе,
Что там стук, а там треск, а там блеск прорывались;
Гром на гром в вышине, гул на гул в глубине
Как катясь, как вратясь даль и близь оглушали,
Бездны бездн, хляби хлябь колебав в тишине
Без устройств естество, ужас, мрак представляли.

Под томной песнью сей царя тягчайший сон
Давил, что больше мертв, чем жив казался он.
Был сходен хаосу, в сон вечный погруженну,
В себе самом смятенну.
Но глас взгремел:
Стихиев бездны разделились;
Огнь с воздухом на высоту взлетел,
Земля с водою вниз спустились:
Бысть свет!
Чертеж, в уме Творца предвечно изложенный,
Напечатлелся всей природы на ростках,
На скрытых семенах.
Всех дум его отсвет,
От слова образ взяв, стал вид одушевленный,
И в роде всяка тварь своем,
К чему назначенна, явилась точно тем.
Как искра, от кремня и из стали воспрянув,
Так солнце излилось, из мрака возблеснув.

Прекрасное светило!
Грядет среди небес,
Величие открыло
Тьмы Божеских чудес.
В следы его смотря,
Румянилась заря,

В безмолвном утра мраке
Сияет Орион;
Но звезд царя при зраке
Бледнеет, меркнет он.
На севере в полнощи льет
Свой Арктус яркий свет.

И ты, о милая лампада,
Луна! (так воспевал пастух)
Средь звезд вдали блестяща стада
Свой тихо совершаешь круг.
Сумрачны тучи удивились
Задумчивой красе твоей,
Когда края их посребрились
От светлости твоих лучей,
И ты царицей нощи стала, -
Оспоривая день, блистала.

Так тьмы планет в молчаньи путь
Проходят свой благоговейно,
Стремяще неотложный труд
К мете всеобщей стройно, верно.
О, коль сей дивен тихогром {1}
И льет гармонию какую!
Как светлых Серафимов сонм,
Крылами песнь на нем святую
Порхав, по сферам издают,
Созвучно все Творца поют.
Воскликни, хор, воскликни вдруг,
И ты Творца с тьмой звезд согласно
Пой с Серафимы велегласно;
И ты Его творенье рук.
Веселой трепетной душой
Хвалу Его любовью пой!

1 Фортепиано (подстрочное примечание Г. Р. Державина.)

В бесчувствии глухом лежащего владыку
Проникнул сладкий шум сего священна лику.
Оцепенелый взор вкруг дико водит он
И чудесам небес дивится, мыслей полн.
Но ново пение восстало
И вновь царя слух обуяло:
Он слышит, Океан, восстав, с чел звезд потек
Шумяще в свой предел, во глубины безмерны;
Возникли гор хребты мгновенно из середь бездны
И меж себя пути отверзли бегу рек;
А там, нагнувшися, скалы круты, кремнисты
Низвергнули с себя журчащий чистый ключ,
Который, как жемчуг пересыпаясь чистый,
Катит по мураве поток свой в понт зыбуч.

Виждь, пестреет стадом холм,
Агнцы по лугам резвятся,
Тонким скрыты облачком
Песни жавронков гласятся;
А как солнца луч багряный
Загорится средь ручья,
Отдаются рощи дальны
Свистом громким соловья.
С неба Ангелы нисходят,
Песни ангельски поя,
И блаженство их низводят
В тени злачные рая.
Мир ликует и спокойство,
Под смоковницей сидя;
Цвет вдруг, запах и довольство
К их желаниям ведя,
Непорочность и веселья
Рука об руку идут;
Там не знают лицемерья,
А все в радости живут.
Будь, чета благословенна,
Век невинностью спряженна,
Ублажайся счастьем вновь,
Чистая сердец любовь.

Хор смолк. Монарх челом своим с одра склонился
И, благовенья полн, во помыслах молился
Толиких множества Создателю чудес.
Но злобы дух в нем вновь воскрес
И черным жег огнем его с сугубой силой.
Царь бьет себя во грудь с душой унылой:
Почто веселье и покой,
Рек, в хижинах живут, а дом забыли мой?

Быстрые гласы, теките,
Духа печальна будите,
Коль не почувствует сам,
Грех что его есть тиран.

Стени и жалуйся, о арфа! скорбным тоном,
Стени и наполняй весь свет его уроном.
Несется, слышу, вопль, и стон, и плач, и вой.
Какое зрелище я вижу пред собой!
Увы! напрасны суть твои уж слез потоки:
Преступная чета, ты пала в грех жестокий.
С невинностью твоей веселость протекла,
Смерть косу на тебя, яряся, занесла
И Херувима меч огнем вокруг сверкает,
Отчаянье в очах везде тебя пужает;
Возненавиженна сама собою став,
Куда сокроешься, себя собой терзав?
Несчастная чета! оставленная Богом,
В лесах ли будешь жить, с зверьми под листьев кровом;
Но ты жалка, твое плачевно состоянье!
Подвиглись небеса, все Ангелы в рыданье;
Дол плачет, плачет холм, гул вкруг твердит: увы!
О, коль несчастливы, сердца порочны, вы!

Быстрые гласы, теките,
Души преступны разите,
Правд не познают коль сих,
Что грех мучитель есть их.

Кичливу грудь царя и страх и стыд бунтуют,
В надменном гнев лице и злость изобразуют,
Кровавы, выпуклы глаза его свирепо зрят.
Но юноша хоть то и примечает,
Без робости играет,
Ланиты правдою горят,
И смотрит так на злость тирана он спокойно,
Как добродетели смотреть на злобу сродно.
Под взором блещущим вслед скачущим перстам
По арфе огнь бежит, сверкая по струнам,
И возбуждаючи высоки, страшны тоны,
Грех в бедствии поет и казнь его и стоны:

Громы в громы ударяют,
Гул за гулами ревет,
Смерть и ужасы летают,
Молния вселенну жжет;
Бездны разверзают зевы,
Бог преступников казнит.
Князь и царь, рабы царевы,
Кто от Бога убежит?
Род Иаковль! веси, грады
Брось и кущи ты свои,
Ты умрешь, - и нет пощады
За злодействия твои.
Ты умрешь, - и я уж внемлю
Шум вокруг небесных стрел;
Тропы смрадны кроют землю
И Солима пуст предел.

Внемли! се крик и вопль из бездны возникает,
Се слабо до ушей доходит он моих,
Се тише от часу, все тише, - исчезает,
И вот уже совсем затих.
Погибли навсегда хулители Господни,
Землей поглощены, низверглись в преисподни.
Пропал их след,
И слуху нет.
Но ах! возмогут ли мои плачевны струны
Те живо описать и молньи и перуны,
Какие праведный определил Судья
В казнь вечную злодеям. Увы! уж вижу я:

Грядет, грядет свирепо мщенье,
Вкруг в бурю, в мрак облечено.
Повергнуло скалы трясенье;
Понт, небо в кровь превращено.
Мир дрогнет, веет знамя гнева.
Восстань, хлябь вод, восстань!
Глас рек: и из твоих бездн чрева
Потопом с неба шумным грянь
И погреби в волнах вселенну,
Нечестьем, злобой оскверненну.
Пусть знает свет мой правый суд,
Из сна грехов себя возбудит.

Восстань! - да воды не придут
В свой паки одр почить покойно;
Но да стремятся всюды грозно,
Поколь заклепов не прорвут,
Сквозь гор камнистых не пройдут
И сушей Океан не будет.

Се гласу Господня
Вмиг преисподня
И звездна хлябь вод
На землю течет.
Море волнами,
Небо дождями
Шумит и ревет,
Мир топит и жрет.

Бог прав - и суд Его есть правда,
И праха сын всегда зреть слаб ее лучи.
Ненависть с завистью покрыла ярых волн громада;
Там сластолюбие, там роскошь, мрак пьючи,
С развратом, с леностью погрязли бездн в стремленьи,
И тщетно о своем мнят смертные спасеньи.

Скал прорван свод,
Встал к небу понт,
Нет больше в споре
С брегами волн,
На море море
Кидает челн
По всей вселенной
Опустошенной.

Но гласы, пламенея,
Возвыстеся певцов,
Воскликни хор живее
Спокойных пастухов,
Чтоб огненные стрелы
Струн их и песней вдруг
Пронзали онемелы
Цареву грудь и дух,
И он бы, правды сам став зритель,
Познал, что грех - его мучитель.

Меж тем как пел Давид так песнь, восторга полн,
И сильный арфы глас чертожны двигал стены,
Саул, в отчаяньи пуская дикий стон,
Зубами скрежетал, терзал власы смятенны
И рдел в жару, как угль, и мерз в хладу, как лед;
По бледному лицу катился градом пот,
И с пеною из уст клубилася желчь черна.
В неистовстве его схватив рука кинжал
Взнесла на грудь свою, но, быв остановленна
От сущих близь его, - вдруг острый сей металл
Повергла на Давида. Давид отсторонился,
И действующий зря
Страх Божий на царя,
И что спасен был сам, - восторгом оживился,
И стал приятно с струн, как ветерок, дышать,
По малу дух царя к спокойству приучать;
Но, тщетным зря и то, что скорбь хотя телесну
И рану облегчить возможно нам известну;
Но слабы все бальзамы суть
Целить и утолять душевную в нас грусть,
Сердечны скрыты раны,
Терзающие тайны, -
Приди ж, раскаянье, он рек, скорей с небес,
О ты, что тусклый взор возводишь к милосердью твердью,
Приди, к святыне вождь, в лице печали, слез,
И милость приведи Творца со умиленьем,
Чтоб сердце царское пред ним с благоговеньем
Соделалось тобой способным к чувству благ
И от него б ушли уныние и страх!
Раскаянье приходит:
Внемли его, монарх;
Оно покой приводит
И сладость во слезах;
Печаль им радостью бывает,
Коль все желанье обитает
И мысль твоя на небесах:
Оно к блаженству первый шаг.
И се раскаянье прогнало уже ярость.
Царь смотрит на кинжал, являя трепет, жалость,
И тихий на певцов кидает с вздохом взгляд.
Зеницы, пламенно вращаясь, не горят,
В которых перед сим отчаянность грозила,
Небесная печаль грусть ада заступила.

О! как милость есть любезна,
Всех она славней доброт!
Плачет царь - и струйка слезна
По ланите его льет.
Ее Ангел принимает
Не пустя упасть во тму;
Милосердью посвящает,
Жертв приятней всех ему.

Еще, еще, - но ах! болезнь приходит снова,
Биенье сердца, грусть видна в очах царя сурова.
Возвысьте, пастыри, ваш выспреннее глас,
Покудова недуг в нем в корне не погас,
Поколь обильный ток с очей не устремился
И мук с души его ярем не низложился.

Всемогущий! приими
Вздох раскаянья царева,
Искушения изми
И надежду среди гнева
Брось ему твоим лучом,
Чтоб он, сердца сокрушенье
Слез излив тебе дождем,
Зрел в тебе свое целенье.

Спустись теперь в юдоль с холмов, парящий хор,
И к пенью вышнему не напрягайтесь струны:
Триумф явили свой гармонии перуны.
Монарх их чувствует, его светлеет взор,
Ланиты бледные румянятся зарею.
Блажен! - уж от него бежит унынье прочь;
Не мучится уже он совестью своею.
Раскаянной душе спешит сам Бог помочь,
И черна скорбь к нему уж вспять не возвратится.
Песнь ваша, пастыри, ему да усладится,
И арфы тихие приятный сердцу звук
Надеждою небес его да тешат дух,
Забавы сельские, невинность и свобода,
Да обольстит его ваш пением предел,
Чтоб гордость позабыл, чтоб нравилась свобода
И он богатству бы спокойство предпочел.

Поля, леса, пустыни дики,
Сквозь дебрь журчащие ручьи,
Пастушьи громки слышьте клики,
Поющи светлы дни свои.

Меж скал от резвых стад брыканья
Хохочет эхо вкруг его,
И он, священна полн вниманья,
То зрит, другой не зрит чего.

Под тихие вечерни сени
Идет к нему покой с небес,
Любовь, невинность в восхищеньи
В цветах сидят с ним меж древес.

Вокруг чела его довольна
Звезд зрится блеск, льет с ризы свет;
Вся жизнь его покрова пальм достойна,
Шалаш его покой дает.

Да ввек, о Ангел! ощущает
Твою беседу грудь моя;
Спесь, зависть при дворах блистает;
Пастушья хижина твоя.

Тише, о песни! теперь вы звучите,
Скорбному духу дремоту внушите;
Лей на него свой аромат, сон, вкруг;
Сладко спокойство, лелей его дух.

Слетайте на него, о воины небесны,
Стрегущи Божий град, - и манием своим его
Владеющие сном, чем вы, мечты прелестны,
Грядуща время вид являете того,
Где приготовлена душам благим награда,
А злобы Извергам грозящи страхи ада,
Слетите и, его восхитя дух с собой,
Представя перед ним небесный сад златой, звездной,
Где о бессмертьи лишь звучит бессмертный хор;
Где, кроме радости, ничто не существует,
И новой вечностью жизнь вечна торжествует.

Арф своих тоном,
Божественным звоном,
Стрясите с него
Скорбь люту его;
Плач будет в радость,
Стон его в сладость.

И се уже его гармония живит;
Потоком сладких слез кропит отрадный вид,
Бежит уныние, проходит беспокойство.
Согласье новое, яви свое устройство,

Какая сильна мощь томит души волненье?
Какая возбуждать в ней может бурну страсть?
Твое, Гармония, волшебное веленье
И над природой всей твоя чудесна власть.
Ты, дщерь небес,
Вселенной зримой сей с тех пор известна стала,
Как с трона вечного Премудрость глас снислала,
Который мир вознес.
Явилась ты, - и твердь усеялась звездами,
По звуку твоему потек сей красный, светлый строй!
Полк ангельск, поразясь согласием его, красой, -
Велик, воспел, велик Творец наш чудесами!
И в изумлении с тех пор с высот глядит
На сей лучистый сонм, в его заряся токе.
И совокупно с ним гласит
Песнь первую звезды, возникшей на востоке,
Котору сферы все и вблизь и вдаль твердят
Едиными усты: Осанна! свят, свят, свят!

М.Ю.Лермонтов
Еврейская мелодия

(Из Байрона)

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унёс,
Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капля слез -
Они растают и прольются.

Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу, певец,
Иль разорвётся грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал - теперь она полна,
Как кубок смерти, яда полный.

К.Р. (великий князь Константин Романов)
Царь Саул

Душа изнывает моя и тоскует, -
О, пой же мне, отрок мой, песню твою:
Пусть звуки ее мою скорбь уврачуют, -
Я так твои песни святые люблю!

Гнетут меня злобного духа объятья,
Опять овладело уныние мной,
И страшные вновь изрыгают проклятья
Уста мои вместо молитвы святой.

Томлюся я, гневом пылая, и стражду;
Недугом палимая мучится плоть,
И злоба в душе моей... Крови я жажду,
И тщетны усилия зло побороть.

Не раз, жалом немощи той уязвленный,
Тебя мог убить я в безумном бреду.
О, пой же! Быть может, тобой исцеленный,
Рыдая, к тебе я на грудь упаду!..

Марина Цветаева
Лютня

Лютня! Безумица! Каждый раз,
Царского беса вспугивая:
"Перед Саулом-Царем кичась"...
(Да не струна ж, а судорога!)

Лютня! Ослушница! Каждый раз,
Струнную честь затрагивая:
"Перед Саулом-Царем кичась -
Не заиграться б с аггелами!"

Горе! Как рыбарь какой стою
Перед пустой жемчужницею.
Это же оловом соловью
Глотку залить... да хуже еще:

Это бессмертную душу в пах
Первому добру молодцу...
Это - но хуже, чем в кровь и в прах:
Это - сорваться с голоса!

И сорвалась же! - Иди, будь здрав,
Бедный Давид... Есть пригороды!
Перед Саулом-Царем играв,
С аггелами - не игрывала!

Лев Мей
Эндорская прорицательница

Cаул разгневан и суров:
Повсюду видит тайный ков;
Везде врагов подозревая,
Он, в лютой ярости, из края
Изгнал пророков и волхов.

Ему висонная хламида
И золотой венец - обида
И бремя тяжкое, с тех пор,
Как восхвалил евреек хор
Певца и пастыря Давида.

Меж тем напасть со всех сторон:
Народ взволнован и смятен;
Перед Сунемом, в крепком стане,
Опять стоят филистимляне:
Гроза собралась на Сион.

Душа Саула тьмой одета...
Нет Самуила - нет совета...
Склонив молитвенно главу,
Царь вопросил Иегову:
Но не дал бог ему ответа.

Призвал он вельмож: "Хочу сполна
Изведать - что сулит война?
Сыщите мне волхов... " И вскоре
Ему приносят весть: "В Эндоре
Есть духовница - жена".

Пошел он к ней; в ночную пору,
Как тать, приблизился к Эндору,
И двое слуг любимых с ним...
Старуха призраком седым
Предстала царственному взору.

"Я знаю, - царь промолвил ей: -
Тебе, на вызов твой теней
Являет темная могила:
Внемли же мне и Самуила
Из гроба вызови скорей".

Ему старуха: "Я не смею:
Могильной чарою владею,
Но гнева царского страшусь... "
И отвечал ей царь: "Клянусь
Душой и жизнию моею, -

Саул простит тебя, жена! "
... И - тайным ужасом полна
И прорицанья вещим жаром -
Старуха приступила к чарам...
Но вдруг замедлилась она,

Умолкла, вся затрепетала...
"Ты - сам Саул! - она сказала: -
Зачем меня ты обманул?.. "
И молвил ей в ответ Саул:
"Скажи, пророчница, сначала,

Что видишь? " - "Вижу я вдали
Богов, исшедших из земли" -
"Кого ты увидела прежде? " -
"Кто-то в шелковой одежде,
В покрове белом... " - "Но внемли

И отвечай. - Саул ей снова: -
Лицо ты видишь сквозь покрова? "
Старуха: "Вижу: он седой,
В кидаре, с длинной бородой... "
И царь Саул не молвил слова

И в прах главу свою склонил...
Тогда Саулу Самуил
Вещал: "Зачем ты потревожил
Мой дух и дерзостно умножил
Грехи пред господом всех сил? "

Саул: "Вот... ополчившись к бою,
Спросил я господа с мольбою:
Предаст ли в руки мне врагов?
Но не ответил Саваоф... " -
"Зане прогневан я тобою!

Зане на смерть обречены -
И ты и все твои сыны! "
Пророк усопший возглашает:
"Тобой Израиль погибает
И ввержен в ужасы войны.

Не ты ль добра личиной лживой
Прикрыл свой дух властолюбивый
И угнетенья семена
В Израиль высеял сполна?
Любуся ж, пахарь, спело нивой

И жни на ней позор и страх...
То царство распадется в прах,
В пучине зол и бед потонет,
Где царь пророков вещих гонит
И тщится мысль сковать в цепях! "

И поднял он покров над ликом...
Саул восстал с безумным криком...
А утром бой был... а потом
Саул пронзил себя мечом. -
В урок неистовым владыкам.

Первым царём еврейского народа был Саул - сын Киса из колена Вениаминова. По повелению Божию Саула помазал на царство пророк Самуил. Произошло это важное событие за тысячу лет до Рождества Христова.

Уже несколько столетий израильтяне жили в земле Обетованной. Двенадцать колен израильских объединяла вера в единого истинного Бога. Их Верховным Владыкой был Сам Господь. Будучи Богом и Небесным Царём всех народов, в отношении Своего избранного народа Господь был и Царём земным. От него исходили законы, постановления, распоряжения не только чисто религиозного, но и семейного, общественного, государственного характера. Такой образ правления требовал от израильского народа непоколебимой веры в Бога - своего Небесного Владыки. Ослабление объединяющей израильтян веры грозило им распадом и междоусобицами.

Не всегда еврейский народ сохранял верность истинному Богу. Нередко иудеи уклонялись в идолопоклонство. Чтобы вразумить их, Господь попускал частые и разорительные набеги язычников.

Изнемогая под игом многочисленных нашествий, израильтяне попросили пророка Самуила поставить над ними царя. Евреи надеялись, что под руководством земного владыки они справятся со своими врагами.

Ревностному стражу Господню Самуилу не понравилось желание народа. Пророк усмотрел в нём измену истинному Царю израильтян. Но Господь сказал Самуилу: «послушай голоса народа во всём, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними».

Самуил, которому предстояло помазать на царство нового правителя, уговаривал израильтян одуматься. Но народ, утомлённый войнами и внутренними раздорами, отвечал: «пусть царь будет над нами, и мы будем, как прочие народы: будет судить нас царь наш, и вести войны наши».

Господь открыл пророку имя человека, которому предстояло стать во главе богоизбранного народа. Это был Саул, сын Кисов. Он происходил из небогатой семьи, живущей в городе Гиве к северу от Иерусалима.

По промыслу Божию Саул сам пришёл к пророку Самуилу. Праведник почтительно встретил его и поведал о предстоящем ему высоком назначении. Затем Самуил взял сосуд со священным маслом и возлил его на голову сына Кисова. Божественное помазание Саула означало, что с этого момента во всех делах царя, совершаемых во благо Израиля, будет незримо присутствовать Дух Божий и помогать ему.

Но ещё предстояло утвердить выбор нового царя в глазах народа. Для этого пророк Самуил созвал всех сынов израилевых. Бросили жребий. Он пал на Саула. Увидев, как красив и статен молодой царь, народ возликовал. Самуил изложил народу права царя и записал их в книгу. Свиток положили в скинии, походном храме, где хранились главные святыни Израиля.

В начале царствования Саул поступал по воле Божией, показывая себя достойным своего избрания. Царь сражался с филистимлянами, моавитянами, аммонитянами, амаликитянами, и военная удача сопутствовала ему. Многими победами над врагами он приобрёл себе любовь народа.

Окрылённый победами, Саул перестал исполнять повеления Божии, став самонадеянным. Однажды Саул, не дождавшись пророка Самуила, сам принёс жертвоприношение, чего не дозволялось делать царю. Этот момент стал переломным в царствовании Саула. Пророк сказал ему: «теперь не устоять царствованию твоему: Господь найдёт Себе мужа по сердцу Своему».

Перед битвой с амаликитянами Бог через пророка Самуила возвестил Саулу Свою волю: «иди и порази Амалика и истреби всё, что у него; не бери себе ничего у них, но уничтожь и предай заклятию всё, что у него».

Саул не исполнил воли Божией и взял себе «лучших из овец, волов и откормленных ягнят» и все хорошие вещи амаликитян. Свои земные интересы царь поставил выше заветов Божиих.

Дух Господень оставил Саула, и он сделался мрачен и жесток. Конец жизни Саула был безрадостен. Царь панически боялся потерять свою власть и многих подозревал в покушении на неё. Он знал, что, нарушив Божии повеления, навлёк на себя гнев Господень, и страшился наказания. В одной из битв с филистимлянами пал он и два его сына. Так бесславно закончилось царствование первого царя израильского.

Жизнь Саула является ярким примером того, как мрачно и уныло существование отступника. как гармонична и наполнена любовью может быть жизнь человека, который следует заповедям Божиим, и Правление Саула показало, что защитником богоизбранного народа является не царь, не подверженный страстям человек, а Сам Господь - истинный и неизменный заступник Израиля.

Мир Вам, Эмма!

По данному вопросу существует несколько мнений, которые во многом зависят от датировки периодов жизни Саула и Давида. Далее я приведу цитату из Википедии.

Правление Саула в летописи истории еврейского народа является уникальным с той точки зрения, что он - единственный царь, о котором авторы Библии не знают времени царствования (они приводят даты даже для узурпаторов, завладевших троном на несколько дней). Это особенно удивительно в случае первого царя страны и основателя государства.

Современные исследователи приводят следующие даты: 1067-1055 гг. (то есть 12 лет); ок. 1029-1005 гг. до н. э. (то есть 24 года)

Иудейские учёные, основываясь на библейском тексте и комментариях Раши пытаются вычислять возраст Саула таким образом:

• Саул родился на 12-м году правления Самсона (2823 год от сотворения мира)
• Саулу было 8 лет, когда Илий стал судьёй (2831 год), таким образом Саул на 9 лет старше Самуила.
• Саулу было 31 год, когда родился Давид (2854 год).
• Саулу было 48 лет, а Давиду 17, когда Самуил стал судьёй (2871 год).
• Саулу было 59 лет, а Давиду было 28 лет, когда Саул стал царём (2882 год).
• Самуил умер в возрасте 52 лет, за 4 месяца до смерти Саула (2884 год).

Таким образом, вопреки библейскому тексту, выходит, что Саул был царём 3 года, что соответствует библейской фразе о том, что Самуила попросили назначить царя «когда он состарился». То есть Самуил вряд ли смог бы прожить ещё 40 лет правления Саула, а умер он в один год с царем. Существуют и другие варианты исчисления.

Также называют продолжительность его царствования в 40 лет (основываясь на расчёте, что унаследовавшему трон Саула его сыну Иевосфею было 40 лет, когда он стал царём - 1Цар.2:10 ; а в начале царствования Саула он в списке сыновей не упоминается - 1Цар.14:49 ). Это число также указывает апостол Павел (Деян.13:21 ), но не в утвердительной форме («сорок лет»), а в сослагательной («так прошло лет сорок»), видимо, без опоры на древние тексты он тоже не мог сказать точнее. Принимая во внимание, что Павел в юности был фарисеем и учился у прославленного законоучителя Гамалиила , эту точку зрения можно считать распространённой среди иудейских книжников I века.

Иосиф Флавий говорит, что Саул правил 18 лет при жизни Самуила и 22 года - после его смерти , что противоречит последовательности событий в Библии, согласно которым считается, что Саул отправился к Аэндорской волшебнице вскоре после смерти Самуила.

Вот такие различные варианты лет жизни библейских героев и соответственно лет преследований Давида. Сказать однозначно весьма сложно.

Божьих благословений,

Как сказано в Ветхом Завете, это был первый царь объединенного Израильского царства и его основатель. А также он создал регулярную армию. Саул воплощал в себе правителя, который был поставлен Богом на царство, а затем стал неугодным ему. Сегодня нами будет рассмотрена биография Саула, согласно первой Книге Царств.

Его восхождение на трон произошло вследствие того, что судьи - лица, которые до него управляли израильскими племенами, - были не способны противостоять все возраставшему давлению, оказываемому соседними народами. Судьями их называли потому, что в их обязанности входило исполнение и судейских функций. Самая большая опасность исходила от филистимлян.

Рассказ о воцарении Саула – это результат соединения нескольких версий. По первой из них, прекрасный израильский юноша однажды занялся поиском пропавших ослиц, принадлежавших его отцу. Пророку Самуилу пришло известие от Бога, о том, что парень, который явится завтра, должен стать помазанником на царство в Израиле. Когда Самуил произвел помазание Саула, тот отправился восвояси, встретив по пути «сонм пророков». На него снизошел дух Божий, и он стал пророчествовать среди них.

По второй версии, Самуил собрал людей в Мицпе (такое название носят несколько населенных пунктов) и они бросили жребий. В результате чего царем был провозглашен Саул. И тогда народ воскликнул: «Да живет царь!»

Существует и третий вариант, согласно которому Саула провозгласили царем в Гилгале (местность в Палестине). Это произошло после того, как им было нанесено поражение аммонитянам, которые пытались поработить жителей Явеш-Гилада. Последние были родственниками племени Вениамина. В этой версии Саул представлен как судья, глава племени, который послан для спасения Израиля от угрозы, исходящей от чужеземцев.

Несмотря на различие в сюжетах, все три рассказа объединены одной мыслью: Саул – это лицо, избранное Богом и помазанное Самуилом.

Непрерывные войны

В продолжение всего своего царствования Саул постоянно воевал с недругами Израиля, к которым, в частности, относились Моав, Аммон, Эдом. Но самые упорные войны велись с филистимлянами. В ходе этих конфликтов были созданы регулярные войсковые формирования, которыми руководили опытные военачальники. Среди них был сын Саула Ионафан.

Царь не делал попыток распространить свою власть за пределы тех территорий, что населяли израильтяне. А также им не проводились реформы, направленные на то, чтобы заменить племенное руководство на централизованный административный аппарат, подчинявшийся царю.

В истории отношений Саула и Самуила (библейский пророк, самый знаменитый и последний из израильских судей) отражаются те трудности, которые были связаны с формированием монархического правления. Трения между ними стали происходить после того, как царь собрал в Гилгале войско с целью вступить в бой с филистимлянами. Он самостоятельно принес Богу жертву, не дожидаясь, когда придет Самуил.

Как считают исследователи, пророк, вероятно, усмотрел в этом покушение на прерогативу священников. Он сказал Саулу, что тот будет наказан тем, что царствование его будет недолгим. Полный разрыв случился, когда Саулом не было выполнено указание Самуила о полном истреблении амаликитян.

После того как при дворе царя Саула появился Давид, первый стал замечать, что народ благоволит к молодому человеку. Победы Давида над филистимлянами вызывали в царе зависть, которая порой переходила в слепую ненависть, затемняя рассудок.

Попадался под горячую руку Саулу и сын Ионафан, на жизнь которого он покушался в приступах сильного гнева. А также он казнил священнослужителей. Подозрительность заставляла правителя везде усматривать заговор и стремиться к убийству Давида.

Саул продолжал воевать с филистимлянами. Он разбил их в очередном сражении у горы Гилбоа. Здесь были убиты его сыновья: Амминадав, Малки-Шуа и Ионафан. Здесь погиб и сам царь Саул. Окруженный вражескими лучниками, израненный стрелами, он бросился на собственный меч.

Утром на поле боя филистимлянами было обнаружено теле Саула. Ему отрубили голову и отправили ее показать народу и в капищах идолов. Оружие царя пожертвовали храму Астарты, а тело повесили на стене в Бейт-Шеане, что на севере Израиля. Жители Явеш-Гилада, которые помнили, как Саул спас их, сняли тело и захоронили его у себя в городе. Позже оттуда оно было перенесено в местность Цела, около Гивы, где находилась усыпальница его отца.

Выводы о правлении

На основании Книги Царств можно сделать заключение о том, что правление Саула – это период (1029-1005 гг. до н.э.), когда административная система в Израиле еще окончательно не сложилась. Племенная организация продолжала существовать.

Стремления царя были в основном направлены на консолидацию монархии в рамках собственной семьи. Вероятно, большая часть зарождавшейся администрации состояла из членов его семейства.

Например, его сын Ионафан возглавлял один из контингентов регулярной армии. А главой всего войска был также его родственник - Авенир, сын Нира. Почти все военачальники были выходцами из племени Вениамина. Им царем были выделены виноградники и земельные наделы.

При этом правителе была сформирована постоянная армия, состоявшая из 3 тысяч воинов, но продолжало существовать и племенное ополчение. Символами власти Саула были копье, венец и браслет.